Интервью с Даниэль Нотомб, матерью Амели

-Помните ли Вы, чтобы маленькая Амели показывала особенные способности, позволяющие предугадать ее будущую карьеру?
-Она была особенной очень рано. У нее была более выдающаяся память по сравнению с другими детьми ее возраста. Например, история с белым шоколадом, о которой вы можете прочитать в "Метафизике труб", совершенно правдива, но она не слышала о ней ни от моего мужа, ни от меня. Я сама узнала этот случай, потому что мне рассказала об этом моя свекровь, но я никогда не пересказывала его Амели. Она запомнила это сама, хотя ей было два года, когда этот случай произошел. Я думаю, что эта особая память - знак, предсказывающий ее таланты. Она также была гиперчувствительной, с трудным характером. С нами она была достаточно простой, но могла очень быстро раздражаться. Её брат и сестра смеялись над ней ни за что. Я помню, как в возрасте 4 лет она нас очень рассмешила, сказав однажды, когда она почувствовала себя задетой: "почему мои брат и сестра всегда смеются надо мной, они же знают, что у меня чувствительный характер?" В 6 лет я обнаружила ее в гостиной, погруженной в словарь, хотя в школе они только начали проходить алфавит. Она была очарована красотой слов. Так она нам сказала. Она была очень выдающейся для своего возраста, сверходаренной в школе. Она уже тогда беспокоилась о том, чтобы нравиться. Амели - личность очень любящая, но при этом страстно желающая быть любимой в ответ.
-Когда она была маленькой, она говорила, что станет писателем?
-Нет, никогда. Я думаю, все началось, когда, в 16 лет, у нее были трудности с попытками завести друзей в университете. Знаете, молодежь не любит тех, кто на них не похож, а Амели была другой, она выросла за границей. В то время она закрывалась в своей комнате и мы не знали, что она там делает. Она говорила нам, что спит. На самом деле она писала романы, рассказы, чтобы утешиться. У меня ушли годы, чтобы понять это. Я думала, что она болеет. Когда я ей предложила пойти к доктору, она призналась, что пишет. Я спросила, можно ли мне почитать. Она согласилась, уточнив, что этот роман - просто большая безделушка. Так и было, но для безделушки это было очень хорошо написано. Я предложила ей попробовать опубликоваться. Она сказала, что я, как любая мать, слепо восхищаюсь своими детьми, что это всего лишь мечта. Она знала, что опубликоваться было бы очень трудно.
-Как вы реагировали, когда узнали, что она опубликовалась?
-Я была очень довольна. В то же время, для меня это было справедливым продолжением того, что происходило в школе, когда ее считали феноменом. Я была больше рада за нее, чем за себя, потому что она прошла через волнения, которые делали ее очень несчастной. Она не знала, как продолжить свою учебу. И даже если она писала, она не думала, что станет писателем. Я ыбла счастлива, что она чувствует себя счастливой. Она смогла стать независимой, жить своим пером. Сейчас, когда она смогла купить себе квартиру, я более спокойна.
- Как вы восприняли ее успех?
-Я думаю, что это должно быть очень радостно - узнать такой успех, но этот успех лишил меня моего ребенка. Я ее вижу только несколько дней в году. Кроме этого, у меня есть право на трехминутный телефонный разговор в день. Нужно сказать, что СМИ совсем взяли ее в окружение. К счастью, ее пресс-атташе - настоящий цербер.
-Вам не кажется, что, благодаря ее книгам, вы знаете такие вещи о своей дочери, которых большинство родителей не знает о своих детях?
-Я считаю, что знаю меньше о ее личной жизни, чем многие матери. Я не знаю, где она живет и с кем. Мы никогда не можем прийти ее навестить. Она ужасно скрытная. Однажды, когда я спросила у нее причины этого, она ответила, что если люди знают о ее личной жизни, получается, что они в ней участвуют, и что ей она (личная жизнь) больше не принадлежит.
-Вы читаете критику ее книг?
-Да, но я часто разочаровываюсь, потому что даже если они хвалебные, они удовлетворяются кратким пересказом сюжета. Больше нет великих критиков, таких как Рено Матиньон или Рэймон Дюмэ, они знали, что быть критиком - не значит ограничить себя пересказом интриги романа. Я считаю, что человек имеет право сказать, что ему не понравилась книга, или что она плохая, но у меня такое впечатление, что это никогда не бывает из-за хороших причин. Одна из кузин Амели однажды высказала мысль, которая показалась мне подходящей. Она сказала Амели, что ей очень нравятся ее произведения, но что, даже если бы они были иллюстрированны Рубенсом, она не хотела бы иметь эти книги в своем салоне. Это потому, что ей не понравилась тема.

Назад