- Я работала как обычно, то есть я как бы работала (смеется), я шучу! Я написала такие тексты, которые могла бы написать как совсем недавно, так и очень давно. В этом альбоме есть тексты, которые были уже написаны для Sine или Princesse de rien. А потом Амели мне предложила много песен. Моя жизнь действительно изменилась, когда я встретила Амели: то, как она посмотрела на меня, заставило и других посмотреть на меня. По ее отношению и способу меня поддержать на протяжении этих лет в то время, как я была нигде, у меня сложилось чувство, будто Амели мне давала оружие. Я поняла, что, когда я пишу и терплю то, что меня заполняет, я направляю эту боль против себя. Именно поэтому я не слишком люблю писать, потому что я страдаю, я плачу, я становлюсь очень слабой. А когда Амели мне пишет тексты, то это ее боль, но она ее не обращает против себя, и это мне позволяет чувствовать себя сильнее. Я говорю это особенно по отношению к выступлениям на сцене, когда я иногда бываю взволнована после спетых песен, настолько они печальны. К счастью, я говорю себе: "Будут песни Амели, которые все поправят!" (смеется)

- Да, но они мне не делают больно, даже если у меня такое чувство, что это - мои тексты. Просто, когда она собирается написать "я уезжаю на войну", у меня это было бы скорее "я собираюсь умереть"! Когда уезжают на войну, могут уехать, также, чтобы умереть, но Амели уезжает наступательно, а я уезжаю по принципу "я возьму одну себя!"

- Первым синглом будет A la guerre comme a la guerre ("На войне как на войне"). Я думаю, что будет и клип, но в настоящий момент нет ничего определенного. Я представляю себя на теннисном корте, с противником. На войне как на войне - это действительно то, что происходит на теннисном корте!

- Серьезно? (смеется). Нет, я скорее увидела бы себя в свадебном платье, ей-богу!

- Я ее увидела по телевидению, до этого я не была знакома с ее творчеством, ее личность и ее мир поразили меня словно молния. Это было у Даниэля Люмброзо, на LCI, и я сказала Матье (прим.: Mathieu Saladin, компаньон): "эта женщина - экстраординарная". Но я не покупала ее книг. Несколькими месяцами позже я получаю книгу Амели Нотомб. Я не стала знакомиться с творчеством молодой женщины, которую увидела по телевидению. И тогда я была не очень довольна, так как меня ужасает, когда мне навязывают, что читать. Впрочем, это меня рассмешило, так как вначале, когда один общий друг навязал Амели послушать мой диск, а она не хотела, говоря "топ-модель, которая поет, я вижу стиль, ее зовут Робер, это не смешно". И затем, когда она послушала мой диск, и он ей понравился, она мне послала свою книгу, и у меня была почти та же реакция: "недоверие"! Но уже через 10 страниц я сказала себе: "Так, Ионеско умер, но есть еще кто-то очень сильный, кто вот-вот появится". Контакт состоялся, я сказала бы, вследствие такого обмена "хорошими поступками". Она мне назначила встречу в сквере у Национальной Библиотеки. Был вечер, и мы смеялись в течение двух часов. Не говорили о профессии, впрочем, мне нечего было об этом сказать. У меня было такое чувство, будто встречаю кого-то, кто мог бы быть моей сестрой. Это было как удар грома. Я полагаю, что Амели поняла трудное положение, в котором я находилась, и она не хотела, чтобы это так продолжалось. Она совсем не думала о том, чтобы мне писать песни, но она хотела, чтобы я продолжала эту профессию. Таким образом, она мне писала каждый день по факсу. А я ей отсылала по два-три слова, так как я не писательница. Это длилось 2 года. Когда она не могла мне написать, она мне звонила. И спустя 2 года, она мне послала текст, говоря: "это не песня, но это для Вас, именно Вы меня вдохновили на Celle qui tue ("Та, которая убивает")". Я его прочитала и сказала ей: "почему Вы говорите, что это не песня?". Я полюбила эту песню, ведь столько всего в ней меня касалось. Начиная с этого, именно я уже просила ее написать мне тексты, причем до этого я не думала никогда о том, чтобы просить кого бы то ни было о подобном.

- Я полагаю, что именно другие остановились для меня. Я же продолжала, и в доказательство Амели увидела альбом, который вышел не во Франции (Princesse de rien), а в Японии - единственной стране, которая меня принимает и принимает, впрочем, очень хорошо (улыбается). Но во Франции все было закрыто для меня на четыре оборота ключа.